Морочко Вячеслав - Спасти Сельфов
Вячеслав Морочко
СПАСТИ СЕЛЬФОВ
Каждый день мне бывает тошно! Рычаг выскальзывает из рук. Пальцы трясутся.
Все бесит: и смрад, и гнусные рожи. До чего ж я их всех ненавижу! И еще
эта гадость - амброзия! Я не могу выносить ее запаха! Кто только выдумал
эту отраву?! Пришельцы толкуют, она "угнетает" наследственность. Они
запрещают амброзию, учредили надзор. Но я их всех ненавижу! Сил моих нет
как болит голова! Наверно, сейчас упаду на загаженный пол. И тогда сдерут
штраф - вычтут целый жетон. Все кругом вертится, прыгает, скалится...
Что-то ударилось. Это - моя голова... об пол. Фу! Стало, кажется, легче
дышать.
Вот он крадется! То наш амбропол - представитель особой полиции. Работенка
такая - следить, чтобы не глушили амброзию. Парень свое дело знает. С
пьющего полагается штраф. Только где возьмешь пьющего, если нету амброзии?
Вот! Теперь я - живу! Голова - точно стеклышко! Многовато, конечно, -
жетончик за банку амброзии, зато - к месту и главное вовремя. Что бы мы
делали без "амбропола"!
В перерывах сидим на лавочках, жуем жвачку и слушаем учителей. Каждый день
они говорят об одном и том же - о "губительном действии" растреклятой
амброзии. Когда болит голова, мы их просто не слышим. Когда мы "здоровы",
- под их бормотание спим. За уроки им тоже платят жетонами: не пропадать
же людям от жажды.
Я и сам бы мог рассказать о "губительном действии" этой амброзии на мой
организм... Я способный. Мне доверено тонкое дело: поднимать, когда
загорается лампочка, рычаг вверх, а затем поворачивать - влево и вправо.
Большинство наших местных тупиц только дергают рычаги на себя.
Лавки, стены и коридоры усеяны листами бумаги. На них нарисовано про
амброзию: "О вызываемых ею наследственных изменениях". Об этом талдычат и
учителя.
Все наши скоты не имеют понятия о чистоплотности. Только глазищами
хлопают, когда видят, что я собираю картинки и устилаю ими плиту под своим
рычагом. Этим олухам не понять, что в похмельных конвульсиях лучше биться
не на холодном полу, - на подстилке из бесполезных советов.
Наконец, работа окончена. Мы выползаем, вываливаемся, выкарабкиваемся всей
массой наружу. Впереди - веселое счастье, ради которого и рождаются
сельфы. Мы - в единым порыве. Когда нас мучает жажда - не стой у нас на
пути!
Гремят банки амброзии - весело слышать. Их выкатывает подпольный спекулянт
- автомат.
Пьем. Глоток за глотком в нас вливается радость. Вокруг - милые рожи
друзей. Жизнь без амброзии холодна и пуста. Мы почти не едим, - только
самые крохи: никогда не хватает жетонов. Спим где придется. Но это не
важно. Зато мы - бесстрашные, благородные, гордые сельфы.
Когда-то, задолго до этих пришельцев, пытались уже запретить нам
амброзию. Жалкие хлюпики предавали народ, желая отнять у него навсегда это
светлое диво. Кричали про "Национальное бедствие", "Деградацию личности",
"катастрофу". Но мы - не пугливые. Появилась свободная новая раса яростных
"сельфов."!
Говорят, что потомки пришельцев были как раз те сбежавшие умники. А теперь
они вмешиваются в наши дела, нас во всем ограничивают. А амброзия как
пилась, так и пьется. Пьют все. У кого нет мозгов - выпивает со скуки, у
кого они есть - от тоски. Сельфы пьют, чтобы жить, чтобы вырваться из
дерьма, на которое обрекают себя ненормальные трезвенники.
Пришельцы собирают нас на работу - называется "Трудовым воспитанием". Им
нравится, когда мы все - в куче. Оно и верно. Пить в знакомой компании -
веселее.
Опротивел старый язык, на котором долдонят о тр
