30dff957     

Морозов А & Чекрыгина С - А Говорят, Кювье



А.Морозов, С.Чекрыгина
А говорят, Кювье...
Талант - он себя всегда покажет. Теперь-то уж я это точно знаю. Теперь
- это со вчерашнего дня.
А началось все с моего увлечения хоккеем. Тогда, три года назад, я ни
за что бы не задержался на работе, не будь у меня билета в Лужники.
Начальник отдела - должность, конечно, не из спокойных, но это... как к
делу подойти. У меня был крепкий зам (да и сейчас он есть, не делся
никуда, и крепость его на убыль не пошла), который недреманным оком следил
за сроками, объемами, посещаемостью и прочим. А если сроки работ
выдерживаются, объемы - на все сто, посещаемость - на уровне, что еще
нужно для счастья?
Есть еще, правда, такие вещи, как перспективность исследований,
оригинальность. В нашем-то институте системных исследований только и
разговоров: талантливо - не талантливо, старо - не старо...
Но у меня и с этим комар носу не подточит. Ребята подобрались
грамотные, с идеями. Их не то что подталкивать, а наоборот... то есть, я
хочу сказать, контролировать порой не мешает. Чтобы от реальной почвы не
отрывались. Чтобы о тех же сроках и объемах из-за своих задумок не
забывали. Ну, а на это у меня крепкий зам.
Словом, оставаться в институте после конца рабочего дня никакого резона
не было. Но до Лужников - двадцать минут езды, а хоккей в семь тридцать
начинается. Рабочий же день у нас ровно в шесть кончился. Домой все равно
не успеть. Как говорится, ни туда ни сюда.
Пока я сидел в опустевшей комнате в задумчивости и перелистывал
записную книжку - кому бы звякнуть? - в коридоре послышались шаги. В
комнату вошел Витя Лаврентьев, весь в гирляндах перфолент. Жидкая русая
прядь к виску прилепилась, галстук вбок съехал. А обычно - аккуратист.
Витя как раз из тех, кого не подталкивать, а направлять надо. Будь его
воля, он с электронно-вычислительной машины и не слезал бы. Своего
машинного времени ему не хватает, так и чужое у зазевавшегося частенько
прихватывает. Из-за этого опять же нарекания от других отделов. Хлопотный,
словом, мужичок.
Смотрю, Лаврентьев не к своему столу, а прямо ко мне направляется. Ну,
думаю, опять машинное время клянчить будет. Но, вижу, взгляд у него
какой-то блуждающе-торжественный. Иначе не скажешь.
- Трофим Фомич, - говорит (а Трофим Фомич - это я), - у меня Логический
Реставратор заработал.
- Что, что? - говорю. - Ты программы, которые за тобой записаны,
отладил?
Это я так его спросил, мне еще неделю назад зам доложил, что у
Лаврентьева и программы и описания к ним готовы. Люблю, если мне
что-нибудь непонятное говорят, сразу на планы работ переводить. Оседает в
таких случаях человек и чувствует что почем.
Только Витя Лаврентьев на этот раз не почувствовал. Как будто бы не его
я о плане вой работе спросил. Протягивает мне рулон широкой бумаги,
отворачивает край, и я вижу, что она вся покрыта текстом.
- Вот. Трофим Фомич, - говорит Лаврентьев, - первая продукция. Первый
раз сегодня Реставратор ожил.
- И что же он реставрирует? - спрашиваю его. А сам думаю: "Черт с
тобой, реставратор, так реставратор, все равно до хоккея час куда-то убить
надо".
- Вот, посмотрите сами, - говорит Лаврентьев и снова в рулон тычет.
Взглянул я на текст внимательнее, а над ним заглавие: "Сорочинская
ярмарка. Сочинение Миколая Гоголя".
- Ты что же, заставил машину весь рассказ отстучать? Как же ты его в
нее вводил? - спросил я построже.
- Да нет, Трофим Фомич, вся штука в том, что я его вообще не вводил,
машина его сама... реставрировала, - объясняет Лав



Содержание раздела